Своеобразный "I'm comin' back"
Не писал с октября, эти строчки скорее были выдавлены из меня,
чем были преподнесены музой, вдохновением и тому подобным.
Так что можно кидаться тапками и прочими радостями жизни, но предпочтительней ткнуть меня в мои ошибки.
Так что...
1Мое лето было расстреляно.
Оно еще корчилось на асфальте,
Когда худой розовощекий мальчик
Бросил бычок и сжег к чертям тлен его.
Мое лето было расстреляно.
Мое лето было утоплено.
Оно шло на дно, хватая ртом небо,
Оно - проклявший реку капитан Немо,
Пугающий рыб своими воплями.
Мое лето было утоплено.
Мое лето было отравлено.
Крепленый портвейн обернулся гнилью,
Сердце рассыпалось кварцевой пылью,
Легкие оловом были сплавлены.
Мое лето было отравлено.
Мое лето ночью повесилось.
Стальная веревка вспорола горло,
Оно задыхалось смешно и гордо,
Весь мир обратив в цветное мессиво.
Мое лето ночью повесилось.
Моего лета вообще не было.
Оно, вдохновившись Бродским,
Дало волю мебели
И, став окончательно плотским,
Растворилось в потоках времени.
2)Замечтавшись с томиком Борхеса,
В лабиринте вечерних идей,
Осознав, что устал от блядей,
Я от скуки брезгливо морщился.
Летней ночью, деля с нелюбимой
Покрывало из тонкого льна,
Засыпая с бокалом вина,
Заражен был тоскою незримой.
Кто же знал, что делить свое ложе
С той, чье имя приходит во сне,
Чьи царапины вновь на спине
Превращаются в шрамы на коже
Точно так же осенне-тоскливо?
Крепкий сон предпочтительней ласк,
И так хочется резать дамаск,
Своей рифмой взрыхляя могилы.
3)Передо мною бокал вина-
Кислого красного сна.
Я забываю, что значит весна,
Целуя грубость стекла.
Холодная дрожь пальцев моих -
Символ эстетики дна.
Я запиваю свой горький мотив
И дожидаюсь утра.
Пустая бутыль да пламя свечи -
Знамя моих кораблей.
Ведь я был душою наивен и чист,
Пока не встретился с ней.
И что же, дружище, я стар и пьян,
Могла быть другой судьба.
Но снова отдам всё за первый обман,
За вкус твоего тепла.
О многих вещах сожалею порой,
О глупости юных лет,
Но след твоих губ, кроваво-хмельной
Храню как свой оберег.
4)Снег вызывал истерический хохот,
Мне нравились танцы на льду.
Коньячной пургою пропитанный шепот
Таился в январском снегу.
Её очертанья скрывались в метели,
Мелькали в белёсой пурге,
И свет фонарей нарекал преступленьем,
Что я был слегка не в себе.
Средь отданных ветру заснеженных улиц
Живёт человеческий страх.
И я сожалею, что мы не вернулись,
Заметив его в кострах.
Теперь я с моей королевой навечно
Связан гарцующим льдом.
Так знай же, бродящий вдоль улиц беспечно,
Что снег - твой будущий дом.